Анатолий Радов - Изгой: По стезе Номана [СИ]

— Так рано ещё, — резко успокоившись, проговорил лекарь. — Да и не ел же ничего со вчерашнего. Вот кстати я лузянки с мясом принёс.

— Лузянки? — глухо переспросил я, вспомнив, как вкусно готовила эту кашу Лита.

Глава третья

От сытного то ли обеда, то ли ужина, а возможно и завтрака — тут же непреодолимо потянуло в сон. Едва я вернулся от столика к лежаку, разместился на нём и прикрыл веки, как в одну секунду уснул. Разбудил меня громогласный звон колокола.

Вздрогнув и открыв глаза, я прислушался. Бом, бом-бом, бом, бом-бом! Судя по ритму — сзывали к заутрене.

Как ни странно, но находясь на хоть каком-то расстоянии от храмов и прочих религиозных построек, я на все эти звоны не реагировал. Сказывалась привычка, приобретённая за два года рабства. У Вирона имелась небольшая рубленная из стволов сейконы часовенка, где раз в десятицу он молился сам, а в остальные дни туда по утрам и вечерам ходили набожные рабы. За минут двадцать до побудки старый предлег часовни начинал выбивать в небольшой колокол характерный ритм, призывая всех яро верующих на утреннюю молитву. В первые дни это жестоко, почти разрывающе действовало на нервы. Я просыпался, стискивал зубы и тупо пялился в предрассветные сумерки, рассуждая о своей проклятой судьбе. Но через месяц как отрезало. Я вдруг полностью перестал замечать чревлов звон, мешавший доспать самые сладкие утренние минуты.

Но вот теперь звон снова разбудил меня, видимо, оттого, что его источник находился практически под ухом. Перевернувшись на другой бок, я измученно скривился. Бом, бом-бом! С гулким разливом прямо внутри головы. Чревл!

Ну, хотя бы один плюс есть, — попробовал я пошутить. — Теперь точно определился, что вчера я всё-таки ужинал. Не мог же сон забрать меня в свои объятья больше чем на стандартные восемь часов.

Правда, веселее от этой шутки не стало.

Поднявшись, я осторожно потянулся, и принялся искать глазами сапоги. Не обнаружил. Медленно наклонился и заглянул под лежак. Слава Номану, они были там. Этот простой факт, в отличие от неудачной шутки, прибавил радости. И дело совсем не в пяти золотых, а в том, что сапоги эти оказались действительно неплохи, и пожав немного в первые два дня, они словно подстроились под мои ноги. Учитывая грядущие переходы — это было довольно важно.

Обувшись, я поднялся. Боли в ноге не было. Мысленно поблагодарив лекаря, подошёл к двери своей кельи, и помедлив несколько секунд, нерешительно толкнул дверь. К моему удивлению она оказалась незапертой. Что ж, это уже неплохо. По крайней мере, я здесь не в роли заключённого.

За дверью оказался длинный, и благодаря большим окнам-аркам через каждые шагов двадцать, хорошо освещённый коридор. Он, изгибаясь словно плечи лука, уходил в обе стороны. Я бросил взгляд в одно из окошек. Выходило оно во внутренний двор храма. После беглого осмотра двора, я развернулся и с интересом окинул взглядом саму дверь. Ни замка, ни навеса. Повертелся, рыская глазами вокруг себя. В колонне напротив двери имелось небольшое круглое углубление. Понятно, всё-таки если нужно, могут и подпереть дверцу с внешней стороны.

Снова ударили в колокол. Я выбрал одно из возможных направлений и бодро зашагал по коридору. Судя по архитектурному плану здания, выгнутого дугой от двора, и по тому, что моя келья находилась почти посредине этой дуги, входы-выходы должны были иметься с обеих сторон. Моё предположение оказалось верным.

Через шагов сто я спустился по белым ступенькам и первым делом полюбовался самим Храмом. Вчера, а точнее, уже позавчера, было как-то не до этого. Потом поискал глазами нечто вроде лавочки. Пара таковых оказались у небольшой одноэтажной постройки в дальнем углу. Перейдя дворик примерно по диагонали, я устроился на одной из них и стал дожидаться окончания службы. Поговорить с Артуно нужно как можно скорее, а то и оглянуться не успеешь, как Алькорд останется за спиной, а Лита в лапах этой твари городского лурда.

— Решил свежим воздухом подышать? — раздался слева знакомый голос.

— Доброе утро, Кардито, — сдержанно протянул я, повернув голову. — Да вот что-то надоело в четырёх стенах лежать, решил выйти, прогуляться. Храмом вот полюбоваться.

Я кивком указал на сизого цвета купол, над которым возвышался симметричный посеребрённый крест.

— Его светлейшество приказал присматривать за тобой, — лекарь достал платочек, протёр себе местечко и грузно уселся. — Ты ведь ещё не совсем оправился, слабый, поди. Вдруг сознание потеряешь, — он, развернув платочек и сложив его по-другому, вытер вспотевший лоб. — А мне тебя заново лечи, силу магическую трать.

Ну-ну. Я мысленно усмехнулся. Именно поэтому тебе и было приказано следить за мной, как же.

— А долго эта заутреня длиться будет? — поинтересовался я.

— Это не заутреня, а особая служба с причастием, — слегка обиженно отреагировал лекарь. — Многие хотят именно от Артуно Верлонского причаститься. Вот и набилось народу в храм так, что не шевельнуться, не продохнуть. Артуно же завтра уезжает отсюда.

— Куда уезжает? — моё лицо вытянулось.

— Как куда? — не меньше моего удивился лекарь. — С вами же в Шан-Эрмиорд.

Вот так новость. Я присвистнул, и лекарь тут же укоризненно упрекнул меня.

— Не свисти в доме Номана.

— А как же Лита? — выдохнул я, в общем-то, ни к кому не обращаясь.

— Какая Лита? — Кардито слегка подался вперёд. — Пассия твоя?

— Сестра, — буркнул я в ответ. — Так когда закончиться эта ваша особая служба?

— Часа через три.

Я поднял голову и посмотрел в небо. Прищурился. В Ольджурии стояло нечто навроде нашего бабьего лета. Летающие редкие паутинки, голубое небо, яркое светило, но листья, тем не менее, с каждым днём становились желтее, а приближение холодов чувствовалось всем нутром.

— Это долго, — устало выдохнул я. — А мне что-то плоховато стало, не дождусь. Пойду лучше полежу.

Я медленно поднялся и лекарь тут же подскочил с лавочки.

— Я провожу, — заботливо проговорил он, пытаясь взять меня под руку, но я легонько освободился от его поддержки.

— Ничего. Я сам, — мои губы расплылись в извиняющейся улыбке. — Вы и так много делаете для меня.

Перейдя дворик по тому же пути, но теперь довольно неплохо играя с трудом перебирающего ногами пациента больницы, я добрался до своей кельи. Прикрыл дверь и минут пять напряжённо прислушивался. Никто за мной не следовал. И это хорошо.

Помогая себе зубами, я разобрался с бинтами. Потом, усевшись на лежаке в позу лотоса, восстановил магическую силу. Пусть меча нет, но если повезёт, то я успею раздобыть его или боевой нож, до того, как узел будет пуст. Чревлов Артуно! И ведь главное, обещал позаботиться о Лите. Лжец! Точнее, он лишь обещал подумать, но и это ложь, как ни крути. Как же он собирается об этом думать, если завтра свалит из Алькорда вместе с нами?..